Рассказы участников войны в Чечне

В этом очерке о начале первой чеченской войны, о штурме Грозного не будет подлинных имен и фамилий. Не только из соображений безопасности героев очерка, которые продолжают служить, но и потому, что их военная судьба – капля в море, и капли эти похожи. В них отражен лик настоящей войны, ведь «истина не страдает от того, что кто-либо ее не признает», как сказал Шиллер.

До армии я был чистым "ботаником". Папа - полковник, мама - коммерческий директор солидного магазина. Окончил школу вполне прилично и поступил в один из престижных московских вузов, на радость родителям. Но на первом курсе взбрыкнул: "Хочу в армию!" Отслужив в морской пехоте положенные полтора года, устроился в милицию, но хотелось реально понюхать пороху на войне. Как-то в теленовостях услышал, что в Чечне погибло много контрактников. Тут до меня дошло, насколько мое желание сейчас просто осуществить.

Рассказ участника

Проучившись неделю в первом классе, Миша Миненков пришел утром в школу, развалился на стуле и положил ноги на парту. Никакие уговоры не помогали. Даже через много лет он не может объяснить, что с ним произошло. Ну а тогда учительница, конечно же, вызвала маму в школу и разгневанно сказала, что у нее в практике было только два таких упрямца.

Укрывшийся между холмами базовый лагерь 21 отдельной бригады оперативного назначения внутренних войск МВД России, больше известной по месту своей постоянной дислокации в подмосковном Софрино, утром 17 января пробудился рано, около шести утра. Еще не рассвело, но отсутствие солнечного света не было проблемой — всего в нескольких километрах полыхал огромный оранжево-красный костер разбитого снарядами нефтепровода. Похоже, такие «вечные огни» по периметру опоясывают сейчас весь Грозный.

...По-мирному командование со старейшинами не договорилось. Во время попытки переговоров, еще в конце ноября, попала в засаду наша группа разведки, командир полка получил ранение в ногу. Тогда-то все мы и поняли, что село так просто не сдастся. Еще пару раз мы, разведчики и саперы, пытались нащупать прорехи в обороне боевиков, со стороны моста, но всегда по приказу приходилось отходить. Командование давало по связи приказ на отход, как только поступала любая скверная информация от групп. (Это только в фильмах по телевизору показывают крепких парней в беретах и с криком «Ура!» побеждающих "плохих" парней.)

Выскочкой он назвал себя сам. Внезапно и безапелляционно. Во время ли короткого затишья в засыпанных снегом чеченских горах, или в прожаренном солнцем Каспийске, где кряжистый, косая сажень в плечах замкомбата каспийцев со свойственным ему к напором и энергией решал насущные вопросы обеспечения “черных беретов”, теперь уж не помню.

Да только запав в душу, такая оценка майором Игорем Олейниковым перепетий своего служебного роста невольно обрела право на самостоятельную жизнь.

Разведчики уходили в ночь. Их действия были смелыми и дерзкими. На двух фургонах-рефрижераторах около шестидесяти человек сумели проехать сквозь посты ваххабитов и проникнуть в селение Чабанмахи. Ранним утром 29 августа они, так и не замеченные боевиками, уже стояли у подножия горы Чабан, которую им предстояло штурмовать. Там, наверху, находился ретранслятор боевиков, и его надо было захватить и уничтожить.